Само слово «куртизанки» вызывает в памяти образы красивых женщин, наслаждения, роскошную обстановку и эротику, ничего не имеющие общего с обычной проституцией. Превратные мнения, идущие большей частью из XIX в., внесли свой вклад в создание мифа о куртизанках.

Если Рим или Париж время от времени давали приют известным представительницам этой профессии, то свободная и деловая Венеция была втечение XVI—XVIII вв. цитаделью куртизанок. Пьетро Аретино (1492—1556), проживавший в Венеции в XVI в., описал не без доли злорадства в своих известных «Разговорах с куртизанками» аспекты не только сексуальной, но и деловой практики этих женщин. Литература XVIII в. выдвинула на первый план тему роскошной эротики. Однако мы знаем очень мало о том, как протекала жизнь женщин, решившихся на то, чтобы зарабатывать себе на хлеб таким образом. Ведь большинство авторов стремятся в своих описаниях лишь к тому, чтобы стимулировать и поддержать эротическое повествование. Но и здесь венецианцы представляли собой исключение.





Вероника Франко (ум. 1591), одна из известнейших представительниц своего цеха и одновременно прославленная писательница, рассказывает в своих письмах и стихах о собственных чувствах, выставляя себя умной и чувственной дамой, которой не чужды истинные горечь и радость любви. Институт куртизанок как разновидность продажной любви получил свое самое откровенное и экстравагантное развитие при дворе папы римского конца XV и начала XVI в., однако начало контрреформации предопределило его скорый закат. Венецианские куртизанки, напротив, сумели сохранить свою европейскую славу вплоть до XVIII в. XVI в. был особенной эпохой для женщин в городе на воде. Только в эту эпоху, за исключением, возможно, античности, женщины смогли, зарабатывая продажей собственного тела, вести при этом самостоятельную и достойную жизнь. В венецианских источниках того времени как простые проститутки, так и куртизанки рассматривались в качестве важного фактора экономической жизни города. Однако лишь куртизанки могли претендовать на звание «onesta meretrix» (честной блудницы). Само слово «cortegiana», образованное от мужского «cortegiano», придворный, подтверждает ее более высокое социальное положение в сравнении с бедными, презираемыми «puttana» (шлюхами). Куртизанки находились вне пределов хорошего общества, но также и не за чертой бедности. Молодые красивые женщины, которым удалось добиться расположения одного или нескольких постоянных любовников, платили за собственное жилье, еду или одежду, а так же жалованье прислуге.





В некоторых случаях они вели роскошный образ жизни, едва ли доступный кому-то в других обстоятельствах. Они зарабатывали столько же, сколько высокопоставленный священник или хороший капитан корабля, и уже в два раза больше, чем ремесленный мастер. Ни одна профессия того времени не предлагала женщинам столько финансовых возможностей, как эта. В конце своей карьеры их также не поджидала та ужасная нищета, которая часто изображалась в морализаторских трактатах тех лет. Многие из бывших жриц любви имели достаточно сбережений для хорошего приданого к своей свадьбе. Они являлись прекрасными кандидатками в жены, как и все красивые дамы, обладавшие известной образованностью, чтобы проводить время за чтением, учеными беседами, пением, музыкой и танцем, имея при этом за плечами не только богатый сексуальный опыт, но и небольшое состояние. В большинстве случаев их мужьями становились ремесленники или купцы, однако венецианская хроника начала XVI в. сообщает также о нескольких браках с дворянами.

Подобные свадьбы вызывали известный скандал, который, впрочем, вскоре забывался. Однако взлет по социальной лестнице был только одной стороной медали, на обратной стороне которой была огромная зависимость женщин от своих покровителей. Она нередко выражалась в жестоком насилии, которое могло привести как к потере хорошей репутации (а ею могла располагать в то время даже куртизанка), так и к сексуальным извращениям, травмам лица и убийству неуравновешенным любовником. Женщины ничем не могли противостоять насилию со стороны представителей высшего общества — а только они могли позволить себе иметь куртизанку, — даже если при этом у них были другие любовники, на поддержку которых они могли рассчитывать.





Социальное положение куртизанок было амбивалентным. Ведя роскошную жизнь, эти женщины одновременно оставались моральными изгоями и сексуальными жертвами. Свой вклад вносило венецианское государство, которое, с одной стороны, поддерживало куртизанок как важный фактор экономической жизни, а с другой — вводило законы, устанавливающие, например, ношение одежды, по которой куртизанок можно было отличить от богатых горожанок и аристократок. Если верить венецианским источникам, это происходило не только ради их унижения, но и потому, что венецианские куртизанки были настолько известны во всей Европе своей роскошью и красотой, что незадачливый путешественник мог сделать благородным дамам двусмысленные предложения.





Насколько сложно было отличить куртизанок от благородных дам, показывает картина Карпаччо, о которой из-за наличия на ней дорогих экзотических животных и раскрепощенных одеяний женщин долгое время принято было думать, что это изображение двух куртизанок. Современные исследователи пришли к выводу, что здесь изображены благородные дамы из дома Торелли.